Наш каталог.

Определив душу через самый акт самосознания, Декарт превратил понятие бессознательного души в нечто загадочное и противоречивое. Поэтому Фрейд и его предшественники заслуживают нашей благодарности за то, что они заставили философов признать существование бессознательного мышления и бессознательной душевной деятельности. До картезианства человеческую душу рассматривали как некую субстанциальную реальность, природа которой доступна лишь метафизическому анализу; как духовную энтелехию, наделяющую формой живое тело, и деятельное начало, отличное от своих собственных действий, — все это очень далеко от картезианской концепции. Схоластики не сочли нужным разработать теорию бессознательной жизни души, но их доктрины предполагали существование такой жизни. Учение св. Фомы о структуре интеллекта представляется мне особенно показательным в этом отношении. Св. Фома ведет тут речь не о поэзии, а, напротив, об отвлеченном знании и о формировании идей. Но именно поэтому мы находим у него основополагающие воззрения на духовное предсознательное интеллекта, которые мы в дальнейшем сможем применить к поэзии. С точки зрения philosophia perennis, интеллект является духовным и, следовательно, по своей сущности отличным от чувств. Однако, согласно высказыванию Аристотеля, в уме нет ничего, что не исходило бы от чувств. Стало быть, необходимо объяснить, каким образом определенное духовное содержание, зримое умом и выражаемое в абстрактном понятии, может быть извлечено из чувств — т. е. из представлений и образов, собранных и очищенных благодаря внутренним сенситивным способностям и имеющих своим источником ощущение. Под давлением этой необходимости Аристотелю пришлось постулировать существование некой исключительно активной и неизменно активной интеллектуальной энергии, деятельного ума — назовем его Просветляющим Интеллектом, — который проницает, образы своим чистым и чисто активизирующим духовным светом и актуализирует, или пробуждает, заключенную в них потенциальную умопостигаемость. Впрочем, Аристотель оставил нам скудные, и порой двусмысленные, пояснения относительно Просветляющего Интеллекта; он описывает его лишь как нечто, по природе своей превосходящее все, что есть в человеке, так что арабские философы решили, будто деятельный ум обособлен и, следовательно, един для всех людей. Схоластики до св. Фомы тоже считали его обособленным, но отождествляли с божественным Умом. И только св. Фома показал, что, коль скоро человеческая личность, будучи совершенным, или снабженным всем необходимым, онтологическим действователем, властна над своими актами, Просветляющий Интеллект не может быть обособленным и должен составлять неотъемлемую часть души и интеллектуальной структуры всякого индивидуума; этот внутренний духовный свет, несомненно, сопричастен несотворенному свету, но он существует в каждом человеке и вследствие своей постоянно актуальной духовности служит животворным первоисточником всякой интеллектуальной активности субъекта. Процесс формирования интеллектуального знания — это очень сложный процесс постепенного одухотворения. Ибо акт интеллектуального видения может осуществляться только через самоотождествление духовного разума с объектом, приведенным в состояние актуальной духовности. Просветляющий Интеллект только активизирует, но не познает. Что же касается интеллекта, называемого у древних intellectus possibilis — так как он изначально, сам по себе, есть лишь tabula rasa и существует только в возможности по отношению к знанию и к умопостигаемым формам, которые он получит, — то этот познающий интеллект, чтобы познавать, должен быть актуализирован и сформирован тем, что извлечено из образов, образы же проникнуты материальности. Итак, на первом этапе умопостигаемое содержание, присутствующее в образах и являющееся в них умопостигаемым лишь в возможности (т. е. таким, которое можно сделать способным стать объектом интеллектуального видения), становится умопостигаемым актуально в некой духовной форме (species impressa, проницающей форме), или в семени познания, восприемлемом интеллектом от образов под активизирующим воздействием Просветляющего Интеллекта. Но для познания этого еще не достаточно. Требуется не только чтобы умопостигаемое содержание, извлеченное из образов, было актуально умопостигаемым, или способным стать объектом интеллектуального видения, — нужно, чтобы оно было актуально постигнуто умом, или актуально стало объектом интеллектуального видения. Тогда уже сам интел-лект, оплодотворяемый проницающей формой, или семенем познания, витально порождает — по-прежнему под активизирующим воздействием Просветляющего Интеллекта — внутренний плод, конечную и более полно определенную духовную форму (species expressa), а именно понятие. В понятии содержание, извлеченное из образов, наконец приведено в то состояние духовности-в-акте, в котором пребывает интеллект-в-акте и в котором это содержание, теперь совершенно одухотворенное, стало зримым, актуально стало объектом интеллектуального видения.